Поутру Павел Степанович передвинул окошечко на совсем ещё свежем, загодя купленном календаре на 13 января и задумался. Следовало отпраздновать Старый Новый год — традиция есть традиция. Но где он?.. Павел Степанович вздохнул и решительно открыл шкаф.
После утомительных и душных поисков Старый Новый год обнаружился под стопкой фотоальбомов, между цейссовским биноклем в заскорузлом футляре и металлической чайной коробкой, в которой погромыхивали юбилейные монеты. Старый Новый год был совсем старый. Павел Степанович критически осмотрел его и понял, что потребуется нешуточная работа.
До вечера он старательно подклеивал и штопал, подкрашивал обнаружившимся в ящике письменного стола зелёным маркером, а в двух местах даже вставил наново часовые шестерёнки из картонной коробочки с разными ненужными детальками. К семи часам работа была закончена. Павел Степанович помял уставшую поясницу и с детской радостью обозрел результат своих трудов. Старый Новый год был почти как новый. Красота просто.
Мелодично и нетерпеливо тилибомкнул в прихожей звонок. Кто бы это?.. Да конечно же, Романовский! Друг детства не забывал традиций. Павел Степанович заспешил к дверям, по пути превращаясь в Пашку.
Виталий Михайлович, выбравшись из умопомрачительного зимнего одеяния (Пашка даже не знал, как оно правильно, по-современному, называется) и безалаберно протерев очки уголком шарфа, в свою очередь, превратился в круглолице сияющего Витальку, с которым так весело было сидеть под столом среди взрослых ног и, подталкивая друг друга локтями, тихо уминать один за другим стащенные с праздничного стола мандарины.
— Пашка! Смотри, что я тебе принёс! — громогласно торжествовал Виталька, словно луковицу, чистя от тонких шуршащих слоёв коричневатой обёрточной бумаги непонятный свёрток. — Старый Новый год! Совсем новый! В смысле, старый! В антиквариате добыл!..
Новый Старый Новый год действительно производил впечатление. Он был… как это сейчас говорят?.. ах да, винтажный. Он лаково поблескивал изящными изгибами, внушал уважение благородной тяжестью и проработанностью точёных подробностей. Роскошный он был, вот что.
— Виталя, ну вот что ты это… опять… такие деньги… — неловко забормотал Павел Степанович и постарался незаметно спрятать за спину свой старый Старый Новый год, казавшийся теперь нелепым, кустарным, неуклюжим.
И всё-таки было немного обидно.